Цельнофантастическая оболочка

Начало двадцатой главы

Бывают дивные осенние вечера, когда город густо укрывает туман, пряча дома и деревья, машины и торопливых прохожих. Остаются только огни – фары, фонари, светофоры, и именно они раскрашивают бесцветную мглу во всевозможные тона и оттенки. Поэтому городской туман никогда не бывает серым, разве что ранним утром в самый пасмурный день. Но даже он позволяет видеть смутные очертания, чувствовать запахи и слышать окружающий мир.

Туман, наполняющий Сеть, был совершенно иным: беззвучным, застывшим, безликим. Из него не проступали дома, его не протыкали ветви, не рассекали провода и не подсвечивали светофоры, и потому он казался неимоверно густым.

Дима сразу же почувствовал себя муравьем, завернутым в пушистую, мягкую вату, – ходов был множество, во всевозможные стороны, но понять, куда двигаться, никак не получалось. Он с ужасом представил, как будет ходить кругами (конечно, если сможет передвигаться), но выхода так и не найдет.

Фрагмент из шестой главы

Переход в новый мир оказался внезапным и резким. Яркие цвета и сочные запахи наполнили пространство, и радугой мыльных пузырей заиграла роса.

Дима, как и в самом начале, лежал на земле. Только в этот раз земля была свежая, ласково нагретая солнцем, а вокруг мощными зелеными стволами возвышалась трава.

Дивясь необычной траве, Дима попробовал встать, но движения были неловкими, словно руки и ноги обмотали невидимой пленкой. Ставшее монолитным тело сжималось подобно пружине, и все, что удавалось – медленно ползти вперед, слегка разрыхляя мягкую почву. В конце концов Дима кое-как приспособился и движения заметно ускорились.

Поначалу случившееся превращение казалось чем-то чудесным, но затем Дима забеспокоился и, изловчившись, изогнулся так, чтобы стали видны ноги. Но вместо ног, он рассмотрел ярко-синий, отдающий изумрудной зеленью, гусеничный хвост.

«Неужели я – гусеница? – до предела изумился Дима, изгибаясь все больше и больше. – Огромная синяя гусеница?»

И с усилием подняв голову, подозрительно посмотрел в далекое, пронзительно-голубое небо. Птиц не было, и Дима вздохнул с облегчением.

«Способная девочка!» – подумал он и улыбнулся так, как может улыбаться гусеница.

Высокая трава тревожно зашумела, и Дима увидел над собой большую яркую бабочку. Она изящно опустилась на тонкий край травинки и несколько раз помахала желто-красными крыльями. С травы соскользнула росинка и плюхнулась прямо перед Диминым носом, взорвавшись миллионом крошечных брызг.

Небольшой отрывок из романа «Сообщество». (Начало седьмой главы)

Когда желания не стыкуются с реальностью, нужно менять либо желания, либо саму реальность. Но капризный мир редко прогибается так, как необходимо, поэтому большинство вынуждено согласовывать свои нескромные желания с непреклонной действительностью, а иногда и вовсе от них отказываться. Дима никогда не желал невозможного, а все порывы его юной и скромной натуры неизменно подчинялись черствому житейскому прагматизму. Никто и никогда не мог упрекнуть его в том, что он живет неправильно и совершает необдуманные поступки.

Но теперь все изменилось, и, проснувшись воскресным утром, Дима посчитал неправильной всю свою прежнюю жизнь вплоть до вчерашнего вечера. Да и жизнь казалась совсем не его, а как будто прожитая за него другими людьми: родственниками, друзьями, знакомыми. Нужно было хорошо учиться, потому что так требовал строгий отец, и Дима прилежно делал уроки, когда соседские ребятишки с азартом играли в футбол. Нужно было получать высшее образование, и Дима послушно поступил в институт. Нужно было искать работу, и он устроился делать рекламу. Вся его жизнь состояла из множества «нужно», как и жизнь многих других людей, и это коварное слово перечеркивало нерешительное «хочу». Маленькие «хочу» постоянно откладывались на потом, словно жизнь была бесконечно долгой и нужно было просто дождаться того удивительного момента, когда наступит наконец возможность вытащить их на свет.

И все же Дима не впал в отчаянье и не посчитал себя последним неудачником, а обрадовался, что внезапно прозрел и глаза его, пусть с опозданием в четверть века, широко открылись. А ведь многие так и живут с закрытыми глазами, наивно полагая, что отчетливо видят мир, а на самом деле все это время смотрят в лицо своему страху. Страху быть самим собой, страху совершить поступок или сделать крошечный шаг навстречу своей мечте.