Дни тьмы. Рассказ. Продолжение (2)

[volynska]

1

2

Мой новый дом действительно находился в центре – им оказалась одна из модных высоток, построенных лет пять или шесть назад.

«Дом для богатеньких! – мысленно присвистнул я, оказавшись в огромном вестибюле. – Черт, да тут даже пальмы растут!»

Слева от входа манекеном сидел консьерж, который сразу механически улыбнулся:

– Добрый день, Борис Львович! Здравствуйте!

Второе приветствие было адресовано мне, и я уже собирался ответить, но консьерж так неприкрыто ощупывал меня глазками, что желание быть любезным пропало.

Конечно, рваные джинсы, облипшие грязью ботинки и потертая куртка делали меня человеком второго сорта, но он тоже к первому не относился.

Борис Львович также ничего не ответил, только слабо кивнул, и мы направились к лифту.

– Что ж, осматривайте свои владения, – сказал он, когда мы поднялись наверх.

Ключ бесшумно повернулся в замке, вспыхнул свет, и я первым шагнул в квартиру.

Я часто мечтал о своем жилье, но мечты мои были скромными, поэтому пентхаус показался настоящим дворцом: двухэтажный, с огромными окнами и высокими потолками, просторный и светлый, и с удивительным видом на реку. Хотя обстановка была простая, без помпезности и лепнины, которую я опасался увидеть, – неброская мебель, деревянные полы и портрет Джими Хендрикса в студии над камином. А еще – невероятная стереосистема и несколько гитар у стены.

– Неожиданно, – заметил я, оборачиваясь к молчаливому Борису Львовичу. – Прежний владелец тоже был музыкантом?

– Не знаю, – пожал плечами нотариус. – Наверняка это было не основное занятие, а так, хобби. Вы довольны?

Я открыл один из гитарных чехлов. Надо же, бас!

– Доволен? Да я потрясен! – признался я.

– Прекрасно! – заулыбался нотариус. – Тогда обживайтесь и не забываете о правилах: никаких друзей и вечеринок, пока не будут оформлены документы. Вот немного налички – на первое время.

– Спасибо, – обрадовался я, принимая пухлый конверт.

– Банковские карточки сделаем через несколько дней. Всего хорошего, Серафим.

– До свиданья!

Я остался один. Один в огромной квартире.

Неужели я был неправ, и чудеса все же случаются в этом жестоком мире?

Около часа я бродил по пентхаусу, изучая обстановку и содержимое шкафов. Большинство вещей были новые и, как оказалось, моего размера. Это натолкнуло на мысль, что Александр умер не старым и, возможно, его смерть была внезапной. Кроме того, мне начало казаться, что между нами существует какая-то связь. Не думаю, что он был моим настоящим отцом, но все же…

Вечерело. Серый мир за окном потемнел, и город вспыхнул разноцветными огоньками. Мост метро, подсвеченный фонарями, казался дорогой жизни, уходящей в темную неизвестность вечности, и я прилип к стеклу, пытаясь заглянуть в нее с двадцать третьего этажа.

А потом неожиданно вздрогнул – в доме стояла непривычная тишина.

«Странно, – мысленно удивился я. – Вот уже три часа, как мне никто не звонил».

Проверив телефон, я убедился, что так и есть – ни пропущенных звонков, ни сообщений.

«Ну и ладно, – совсем не расстроился я. – Так даже лучше. А маме я позже позвоню – скажу, что ночую у Стаса».

Размышляя, я оказался на кухне и машинально заглянул в холодильник. Эх, придется сбегать за продуктами.

Я взял немного купюр из конвертика, приличную кожанку из шкафа и спустился вниз.

На этот раз консьерж был нем как рыба – наверное, до сих пор переваривал мое вселение.

Дверь оказалась довольно тяжелой, и я поморщился, представляя, что каждый раз, выходя на улицу, буду толкать ее как хрупкая девчонка. Все, завтра же запишусь в тренажерный зал – теперь я могу себе это позволить.

Наконец поборов непослушную дверь, я очутился снаружи.

Господи! Здесь не было ничего – ни фонарей, ни машин, ни сквера через дорогу… Непроглядная чернота вцепилась в глаза и стала сжимать горло; обжигающий, совсем не сентябрьский холод погладил по волосам. Такого ужаса я не испытывал никогда, разве что в далеких детских кошмарах, но из них можно было сбежать…

Обезумев, я схватился за дверь и, тяжело дыша, ввалился обратно.

Внутри все было нормально: яркий свет, ужасные пальмы, мраморный пол и эта отвратительная лепнина!

Да что же со мной происходит?

– Что-то забыли? – поинтересовался консьерж.

– Да… – хрипнул я и собрался. – Забыл спросить, где ближайший магазин.

– Через квартал, – ответил консьерж и добавил. – Закажите лучше доставку.

– Не сегодня, – возразил я. – Хочу прогуляться.

И снова вернулся к двери.

Руки тряслись, сердечный насос громыхал, но я заставил себя выйти на улицу.

Все повторилось, но в этот раз я был готов к жуткой, обжигающей тьме. Прикинув направление, я зашагал сквозь нее, но сердце продолжало стучать, как сумасшедшее.

«Ничего, ничего. Все получится. Может, это внезапная куриная слепота или что-то вроде. Глаза привыкнут. Надеюсь…»

И они действительно привыкли. Правда, ночь по-прежнему была несказанно темной, но постепенно я различил дорогу. И сразу замер как вкопанный.

Я шел по земле. По сухой, покрытой трещинами земле.

И тут я понял, что приду куда угодно, только не в магазин.

Нужно вернуться, пока еще можно отыскать дорогу назад.

Я оглянулся.

Дома не было – позади меня возвышался огромный маяк, наверху которого горел яркий желтоватый огонь.

продолжение